Три подруги загорали. Часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

До самого вечера мы старались не смотреть в глаза друг дружке, перебрасываясь лишь короткими фразами. За ужином тоже молчали. По своим углам разошлись рано. Лишь коснувшись щекой подушки, я сразу провалилась в небытие глубокого сна. Сказалась жуткая усталость и нервное напряжение этого ужасного дня. Утро встретило хмурыми тучами и моросящим дождём. Ненастье было, как нельзя кстати. Идти всё равно никуда не хотелось. И тёте Поле не надо было объяснять, почему сидим дома. Она, как раз, вошла в горницу, когда мы вяло, дожёвывали завтрак.
— Девчата! — заулыбалась она с порога. На неё плохая погода не действовала. А наши проблемы ей были не ведомы: — Что вы такие кислые? Не истопить ли баньку? У меня и наливочка припасена. Хлопоты по приготовлениям хоть немного отвлекли от мрачных мыслей. Мы топили печку. Таскали воду. Так в заботах прошёл день. Уже в сумерках собрались и пошли мыться. Нещадно хлестались вениками. Тёрли друг дружке спины. После парной обливались ушатами холодной воды. В предбаннике, освещённом маленькой лампочкой, тётя Поля накрыла на стол. И мы истомлённые, усталые расселись вокруг, завернувшись в простыни. Среди не хитрой закуски стояла большая бутыль наливки.
Ольга сразу же взяла инициативу в свои руки. Налив рюмки до краёв, она подняла свою: — Давайте, девочки без тостов, по полной, до дна, — и по-мужски опрокинула рюмку в рот, шумно выдохнула и стала закусывать. Я тоже выпила. Наливка была приятной на вкус. Маша испуганно посмотрела на такую большую рюмку, зажмурилась и стала пить. Мучилась долго, но, наконец, справившись, тоже выпила до дна. — Закусывайте, — подвинула Ольга на середину стола тарелку с огурцами. По телу растеклось тепло. Но на душе не стало легче. Тема, которую мы избегали затрагивать последние два дня всё равно свинцовой тучей висела над нами. Разговора было не избежать. И начала его я: — Оля! Как могло такое случиться? — Да, никак. Сами виноваты. Что можно ожидать от стаи изголодавшихся самцов, когда к ним молодые, красивые женщины выходят одна за другой. Тем более, обнажённые, — обозлилась, вдруг, Ольга. — Ну, с чего-то всё началось? — не отставала я.
Она перестала жевать и задумалась: — Я зашла в лес, а там мужик. Я сразу поняла, что за нами уже давно подглядывают. Хотела прогнать его, пристыдить и тут, вдруг, сообразила, что я голая. Он вылупился. Я бегом назад. Их оказалось много. И пару шагов сделать не успела, как догнали. — Почему на помощь не позвала? — продолжала я расспрашивать. — Когда увидела, сколько их, растерялась. А нагнули, язык отнялся. У моего Витька, как карандаш без точилки. А тут первый же так засунул, не поверите девочки, сразу до самого сердца достал, — она замолчала, глядя в стол, словно вновь переживая произошедшее вчера. — Меня уже второй раз, когда Машка прибежала, — подняла она голову. — А потом, сколько их было, и вспомнить не смогу. Если бы не вы, девочки, на части могли порвать. — Да, уж! Подружки помогли друг дружке. Отдохнули без мужей, но не без мужчин — горько усмехнулась я. — Они сразу очередь ко мне организовали, — продолжала Ольга: — А тут, как раз, Маша. Кричала она дико. Вырывалась. Я видела, как её повалили. Потом из-за спин ничего не разглядеть было. Тут меня опять оргазмом накрыло. Да таким, что в глазах потемнело. Никогда бы прежде не подумала, что меня раз разом можно заставить кончать. До бесконечности. Мой Витёк толком и один-то раз меня до оргазма довести не может.
— А я первый раз кончила, когда тебя Танюша увидела. Первый оргазм каким-то диким был. Думала, умру, — вступила в разговор Маша. — Ты же убежать могла. Почему осталась? — внимательно посмотрела она на меня. Я долго подбирала слова, и, вдруг, почувствовала, как меня начинает потряхивать в ознобе, таком же, как тогда, когда первый насильник гладил меня по животу. Словно всё возвращалось вновь. Я с силой сжала ноги под столом. Что с девочками начинает твориться что-то подобное, мне было видно уже давно. Никогда бы не подумала прежде, что подобное, а уж тем более воспоминания об этом, могут у меня вызвать такое сильное возбуждение. — Не могла же я вас бросить, — ответила я и замолчала. Повисла тишина. Они смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Их и так раскрасневшиеся после бани щёки, стали пунцовыми. Маша глубоко дышала. Ольга ёрзала на стуле.
Первой нарушила молчание Маша: — Я очень испугалась, когда увидела, что с Олей делают и сколько их. Меня за руки держали. Вырывалась, как могла. Грудь очень больно мяли. А когда на землю повалили, больше сделать было ничего нельзя. Первого я хорошо помню. У него оказался очень большой. У моего Лёшки намного меньше. Он не сразу. Наверное, хотел, чтобы я возбудилась. А я не могла. Страшно очень было и, вначале, больно. Когда страх и стыд, восприятие боли меняется. Она быстро прошла. Когда стало не больно, про себя решила, что больше сопротивляться не буду. Всё равно бесполезно. И вырываться перестала. Попробовала расслабиться. Даже возбуждаться начала. А он всё дальше и дальше. До матки доставать начал. Тут и не знаешь от чего закричишь. От страсти или от боли. Меня аж подбрасывать стало. А когда Танюшу увидела, уже совсем ничего не соображала. Об одном думала, только бы сердце из груди не выскочило. Всё-таки, девочки, это плохо, когда у мужчины большой член. Если не больно, то всё равно очень тяжело. А тут ещё один придурок в рот засунул. Да, сразу так глубоко, что подавилась. Чуть не задохнулась. Потом сама ртом всё делать стала. Так хоть дышать можно было. Всё время просила, хоть немного подождать. А они всё лезут и лезут. Каждый наваливается, словно раздавить хочет. Один только лёгенький был. Худенький такой. Совсем молоденький. Он ничего сделать не смог. Испугался. Только полежал на мне, животом в живот потолкал, за груди подержался, и его оттащили, чтобы других не задерживал. Я под ним даже отдохнуть немного смогла.
— Когда это невинное дитя ко мне подвели, — перебила её Ольга: — Он всё о попу мне тёрся. Так от страха у него ничего и не получилось. Насмешил только всех. — Не переживайте. Он всё-таки смог лишиться девственности, — вспомнив, улыбнулась я. — Ты, оказывается, у нас ещё и мать Тереза, — обозлилась Ольга: — Так вот, этот сопляк, которому ты мужчиной помогла стать, после тебя так осмелел, что вернулся ко мне, когда все мужики от меня и Машки к тебе перебрались. Я уже одна стою. Шею вытягиваю, чтобы увидеть, как у тебя там. А он всё-таки попробовать сзади захотел. Я его так толкнула, что он кубарем полетел. Так он с каким-то верзилой вернулся. Тот меня тут же опять раком поставил и заставил сосать этому сопляку. А сам в это время снова за мою попу принялся. Да так, что я сознание потеряла. Очнулась вместе с вами, когда их никого уже не было.
— Всем досталось, — остановила я Ольгу. — Что дальше было? — кивнула Маше. — Сначала я очень боялась, что больно будет, — продолжила Маша: — Об этом только и думала. Но с каждым следующим становилось всё легче. Когда уже больше кончать не могла, почти совсем чувствовать что-либо перестала. Расслабилась полностью. Просто лежу и жду, когда это всё кончится. Только, когда ноги поднимали становилось трудно. — Смазка обильная, — опять перебила её Ольга. — Что? — повернулась к ней Маша. — В тебя спускали много, а сперма — смазка хорошая. Вот ты и не чувствовала ничего, — пояснила Ольга. — Да, — закивала Маша:
Очень много было. Едва не захлебнулась. Я у своего Лёшки в рот не беру, хотя он всё время просит. А тут сразу столько спермы скушала, что на всю жизнь наглоталась. Домой вернусь, каждый день у него сосать буду. Жалко мне его. — А я своего Витька брошу, — вдруг опять, разозлилась Ольга: — Он со своим карандашом постоянно к моей попе пристает. А потом ещё и пошлит. Я слышала, как ты кричала. Думаю, что она так орёт. Я тоже вскоре чувствовать перестала. Просто, стою раком и по сторонам глазею. А когда первый в попу засадил, завыла громче тебя. Брошу я своего Витька с его карандашом. — Я слышала, как ты тогда закричала, — повернулась я к Ольге: — И замолчала сразу же. — Замолчишь тут, когда рот членом заткнули. Да ещё в самое горло, — отмахнулась она. — Я потом совсем кончать не могла. Не чем было. Только спазмы какие-то, — опять заговорила Маша: — Когда в рот давать перестали, просто лежу и смотрю по сторонам. Только думаю, следующий тяжёлый будет или лёгкий. Спина очень затекла. Онемела совсем. А тут один начал меня членом по щекам колотить. Я пытаюсь отвернуться. Вот пристал, думаю. А он колотит и колотит. Так ведь и не отвязался, пока не кончил прямо на лицо.
— Мне тоже много сосать пришлось, — опять её перебила Ольга: — Особенно под конец. А у последнего член уже совсем вялый был. Пыжится, пыжится, а кончить не может. Ещё и злится из-за этого. Я старалась, как могла. Тебе повезло, что этот на лицо тебе кончил. Я где-то читала, что если мужчина не может самоутвердиться с женщиной, чтобы скрыть свою сексуальную несостоятельность, начинает извращениями заниматься. Может даже посторонний предмет в женщину вставить. Моей знакомой так бутылку из-под шампанского засунули. — Да, ну тебя! — замахала руками Маша. — Перестань пугать, — оборвала я её: — Грубое мужичьё, но нормальное. Попользовались и всё. — Когда меня совсем уже оставили, — продолжила Маша:
— Все пошли смотреть, что с тобой Танюша делают. Ты очень громко стонала. Один вернулся. Ненормальный какой-то. Наверное, мамку в детстве не дососал. У меня всё мокрое внизу. А он животом елозит по мне, а у самого не стоит. И груди всё мнёт и мнёт. А потом, как присосался. Сосёт меня, как телёнок, и сосёт. Ещё и причмокивает. До сих пор соски болят. Тут, Танюша, ты так закричала! Я очень испугалась за тебя. Шею выгибаю, увидеть хочу. А он за грудь тянет, смотреть мешает. Потом, всё-таки возбудился. Я почувствовала, как в живот его член упёрся. Думаю, скорее ты, да проваливай. А он уселся на меня так, что дышать трудно и между грудей. И мнёт, и тискает. Я слышу, как ты в голос стонешь, а голову запрокинуть, чтобы посмотреть не могу. Думаю, да скорее ты уже. Он и кончил. Струя мне прямо в глаз попала. А он встал и ушёл. И никак